Владимир Семёнов: «Неотвратимость наказания важнее его суровости»
Продолжение разговора с Главой Нефтеюганского района о последних тенденциях в российском законотворчестве.
На фоне недавних заявлений первых лиц государства о либерализации законодательства и всеобщей гуманизации, сегодня, по сути, идёт прямое ужесточение законов, а уголовная ответственность наступает там, где раньше обходились административными мерами. Примеров тому много. Ещё летом Госдума приняла закон, вызвавший большую полемику, по которому возвращается уголовная ответственность за клевету.
В этот же ряд можно поставить закон о митингах, который тоже вызвал большой резонанс, причём не только в столице. В эту же строку можно поставить и нынешние усилия депутатов, которые подготовили законопроект, исключающий термин «угон» из Уголовного кодекса, теперь хищение машины предлагается приравнять к тяжким преступлениям, максимальное наказание за которое предполагает до 15 лет тюрьмы. Обсуждаются неподъёмные штрафы для пьяных водителей с цифрами в 200 тысяч рублей, что для рядового водителя «жигуленка» такая же заоблачная цифра, как и 200 миллионов.
И, наконец, последняя капля — «личное мнение» главы МВД Владимира Колокольцева о «возвращении смертной казни» для некоторых видов преступления.
Это лишь некоторые примеры того, что законодательство становится жёстче, а наказания, предусмотренные законом, тяжелее. Однако Глава Нефтеюганского района Владимир Семёнов, согласившийся прокомментировать последние тенденции в области правоведения, не видит противоречий между декларированной «либерализацией» законодательства и ужесточением наказания по некоторым видам правонарушений.
Владимир Семёнов. «Вор должен сидеть в тюрьме». Вы же не будете оспаривать эту растиражированную истину? Если сделать даже поверхностный анализ того, что сейчас происходит в российском законотворчестве, вы уловите одну очень важную тенденцию: оно меняется в сторону интересов личности, направлено на защиту конкретного человека. Даже закон о митингах нельзя однозначно трактовать как сужение поля для оппозиции. Уличные демонстрации — это группы людей, объединённых общими интересами, и если они усложняют жизнь простым гражданам, которые разделяют или, допустим, не разделяют их точку зрения, а тем более, если демонстранты парализуют движение по улицам, проспектам и площадям, это и есть сужение свободного пространства для тех, кто не участвует в подобных акциях.
Закон чётко регламентирует места и порядок подобных массовых шествий, ограждая жизнь обывателя от подобного рода экстрима. Наверное, оппозиция отчасти права, когда заявляет, что закон в прямом смысле сужает пространство для протеста. Но вся мировая история говорит о том, что так называемые Гайд-парки, на сегодняшний день — самое безопасное изобретение демократии.
В конце октября прошлого года Дума Югры внесла изменения в окружной закон, определяющий порядок проведения массовых собраний, митингов, шествий, демонстраций и пикетов на территории округа. Если вы внимательно прочтёте текст закона, поймёте, что по характеру это регламентирующий документ, а не репрессивный, по духу — защищающий. Теперь у нас, к примеру, запрещено проведение собраний в церквях, мечетях, музеях, в аэропортах, вокзалах, на детских и спортивных площадках, в торгово-развлекательных комплексах, у мест захоронений. Нельзя проводить митинги, шествия, демонстрации в учреждениях образования, здравоохранения, в зданиях культуры, а также на территориях, прилегающих к ним ближе, чем на 50 метров.
Все эти меры направлены на защиту людей и особенно детей, которые могут оказаться в эпицентре волнений.
Кор. Некоторые видные публицисты заявляют, что новые правовые нормы создаются не для защиты простых граждан, а как новый инструмент давления на тех же оппозиционеров.
Владимир Семёнов. Я повторюсь: нынешнее законотворчество имеет очень чёткий вектор — защиту рядового гражданина, каждого из нас.
Если это утверждение требует доказательств, пожалуйста, у нас всегда будет точка для сравнения — законы СССР, во главу угла которых были поставлены государственные, как тогда говорили — общественные интересы. За ничтожные провинности, связанные с хищением госимущества наступала серьёзная и непомерная ответственность. Считалось, что украсть мешок овса с колхозного поля — значит нанести урон экономике всей державы. Тюрьмы были забиты несчастными, которые украли из-за нужды.
Времена изменились кардинально, но до сих пор в наших тюрьмах томятся люди, которые совершили проступки, за которые не следует сажать не только из соображений гуманности, но и просто из соображений здравого смысла. Это отголоски ещё той, советской, системы правосудия, потому что изменить законодательную базу, всю систему наказания — гораздо сложнее, чем декларировать принципы гуманности.
Кор. Трудно не согласиться с Вами, что укравший колбасу даже сегодня легко может оказаться на нарах, но гораздо тревожнее другие примеры — издевательски мягкое наказание для тех, кто ворует миллионами.
Владимир Семёнов. И это самый тревожный сигнал обществу — у нас, мягко говоря, не все в порядке с нашей судебной системой. Неотвратимость наказания не достаточное условие, наказание должно быть адекватным, соразмерным совершенному деянию. Только ленивый не говорит, что в нашем судопроизводстве есть проблемы, в том числе коррупционные, но это отдельный разговор, требующий другого формата — дискуссионного. Несомненно, такие прецеденты подрывают доверие к отечественной судебной системе. Но все эти примеры говорят ещё и о том, что сегодня у суда есть довольно большая вилка наказаний — от штрафа и условного наказания, которое может быть ниже предельного минимума по данной статье, до верхних границ — особо жёстких мер. Вопрос правоприменения.
И сейчас я скажу слова, которые могут вызвать бурные возражения. Если отмести в сторону эмоции, мы получим следующую картину: подсудимый, который имеет возможность нанять дорогих адвокатов, имеет все шансы добиться минимального наказания, а то и уйти от ответственности. Это говорит лишь о том, что наше законодательство нельзя назвать репрессивным, в нем предусмотрены широкие законные возможности для тех, кто находится под следствием в роли обвиняемого. Другое дело, что когда мы говорим «возможности», возникает тема «административного ресурса». Мы знаем примеры, когда убийцы и мошенники отделываются условными сроками или мизерными штрафами. А ведь дисбаланс между неотвратимостью и адекватностью наказания — эта одна из главных проблем, которая мешает построить настоящее законопослушное гражданское общество.
Всё ведь просто: любому гражданину легче жить, соблюдая все законы, а не балансируя на грани «можно-нельзя». Но когда одному можно, а другому нельзя — закон превращается в «дышло». Двойные стандарты развращают, лишают ориентиров. Далеко за примером ходить не надо: в среде водителей не считается зазорным предложить взятку инспектору дорожной службы, это как бы само собой разумеющийся факт нашей действительности. Все знают, что это преступление, но «сунуть» не стыдно. Я уверен, в здоровом обществе этого не должно быть, и не может быть в принципе. Не хочу сейчас рассуждать, что надо наводить порядок в полиции, это замкнутый круг, но если мы не придём к уважению закона даже в самом мелком, бытовом плане, все эти разговоры о либерализации законодательства, останутся всего лишь пустыми пожеланиями.
Кор. На недавнем заседании коллегии МВД, Владимир Путин озвучил такие цифры: в прошлом году в России произошло 203 600 ДТП, в которых погибло 28 000 человек. Президент потребовал максимально ужесточить наказание за пьянство за рулём, в частности, предложил значительно ужесточить санкции за вождение в нетрезвом состоянии. На Ваш взгляд, ужесточение — единственный путь наведения порядка?
Владимир Семёнов. Разумеется, нет. Ужесточение наказания за общественно-опасное деяние, это одно из составляющих огромного комплекса мер. На том же заседании, президент сказал ключевую фразу — «ответственность должна быть неотвратима». Неотвратима для всех, без исключения. Кроме того, Путин обратил внимание на профилактические меры по предотвращению пьянства за рулём, предложил продумать организационные и технические новшества, которые помогут повысить эффективность проверок водителей, в частности предложил активнее внедрять и использовать технические новации для предупреждения аварий на дорогах.
Моё глубокое мнение: жёсткие санкции за правонарушения возможны, если в обществе идёт большая профилактическая работа. Сесть за руль в пьяном виде — это преступление, а не озорство и лихачество, на которое можно смотреть сквозь пальцы. Это деяние должно наказываться жёстко, а не как проступок, за который можно на первый раз пожурить. У человека должна быть внутренняя нравственная установка — если выпил, ты не имеешь права садиться за руль, потому что подвергаешь риску жизни других людей. Эту установку призвано сформировать общество. На это и направлены все законотворческие усилия, которые подразумевают целый комплекс мер, в том числе — профилактических.
Посмотрите, в действиях правительства и сенаторов прослеживается железная логика: чтобы прекратить эту бессмысленную войну на дорогах, в которой каждый день, согласно статистике, гибнут восемь десятков людей, в Госдуме не просто штампуют «карательные законы» для водителей, на днях там прошёл «круглый стол» на тему «Подготовка водителей и аварийность на дорогах: проблемы законодательства». Депутаты признали, что высокая аварийность на дорогах России остаётся большой проблемой, были подняты вопросы подготовки водителей.
Поэтому упрёки о том, что законы слишком жестоки по отношению к водителям, не справедливы, новые меры надо рассматривать в целом комплексе усилий государства, направленных на борьбу с аварийностью и травматизмом на наших дорогах.
Кор. Что на Ваш взгляд сегодня в первую очередь требует внимания наших законодателей?
Владимир Семёнов. Законы на самом деле вещь очень консервативная, и лишний раз их трогать не стоит, именно поэтому до сих пор в законодательствах многих стран есть устаревшие статьи, которые сегодня взывают улыбку. Но законодательная база в России слишком молода, она нуждается в совершенствовании. Скажу лишь об одном. Существует известная заградительная формула для криминала. Когда риск совершения преступления выше, чем предполагаемая выгода от него. К сожалению, наша судебная практика изобилует примерами, когда должностное лицо наносит ущерба на миллионы рублей, а отделывается копеечным штрафом. Этого не должно быть. Если установлен корыстный умысел, гражданин, совершивший хищение, должен не только возместить ущерб, он должен знать, что понесёт тяжёлое наказание. Неминуемо.
Вопросы задавал Антон Хуторян.
Источник. Опубликовано 14.02.2013